Спускаюсь вниз выпить кофе. Встречаю артиста Джозефа, который тащит здоровенный сверток.
— Доброе утро Альма!
— Доброе утро, Джозеф. Это что, мои стекла?
— Да нет, конечно, — жизнерадостно отвечает Джозеф. — С чего ты взяла?
— Действительно. Чего это я. А ты что, работаешь сегодня?
— Я, Альма, никогда не прекращаю работать. Артисты не останавливаются.
Дело так было: я искала шкаф для обуви. Когда в доме у тебя мужчина с сорок пятым размером ноги, шкаф требуется вместительный. Я, к тому же, хотела черный, лаконичной формы, с ящиком для перчаток и прочих мелочей, и чтобы был красивый — ну, по возможности.
И вот, значит, отправилась я на один секретный мебельный склад. И там, среди английских кресел в цветочек, старых гобеленов с пастушками и фарфоровых ночных горшков, нашла то, что хотела.
Нарастающий гул за моими окнами означает, что в квартале Сокорро что-то случилось. В таких случаях я выхожу на балкон, потому что надо жить жизнью своего байрру. Сегодня жизнь собрала соседей по банальному, на первый взгляд, поводу: сломалась машина. Именно так и сказал сын доны Элены из фрутарии: машина, мол, сломалась. Ну сломалась бы и сломалась, все мы не вечные, да только машина эта была — катафалк. У нас ведь как все разумно устроено: приходская церковь, а напротив — похоронная контора, бизнес в наших краях прибыльный и престижный. И вот этой-то конторы катафалк и сломался.
Читать дальше
Выношу на помойку стол. По частям, конечно. Стол тяжелый, деталей много, туда-сюда сбегать раз десять, не меньше.
Тащу ножки, встречаю гробовщика, тот после обязательных «bom dia, tudo bem» спрашивает:
— Это что?
— Стол.
— Хороший?
— Хороший. Но слишком большой.
— Ааа, понятно.
Он был великим фадиштой. Звездой, легендой. А она… скажем так: у нее были мысли.
Компания пила и веселилась, а женщина молчала и смотрела на него. Она знала, кто он, и она была влюблена в голос — ему хватило нескольких минут, чтобы это понять. За свою длинную жизнь он видел сотни, тысячи влюбленных женщин. Чьи-то лица он помнил, от кого-то не осталось даже воспоминаний. И, удивительное дело, чем меньше у него было сил, чтобы отвечать на любовь, тем больше он ее ценил.
Маленький «опель» бодро катил по живописной деревенской дороге. На заднем сиденье нежно позванивали бутылки с вином. Катя с удовольствием вдохнула смолистый запах свежевысушенного орегано и подумала: если на земле есть рай, то он здесь, в португальской провинции Алентежу.
Дождь обрушился на землю внезапно, прямо из безмятежно синего неба, которое буквально за секунды заволокло плотной черной пеленой. Крупные капли заколотили по крыше автомобиля так яростно, словно хотели расплющить эту маленькую нелепую жестянку на колесах.
Читать дальше
Я думаю о том, что некоторые люди — дуры. Вот хоть я, например. Вчера, узнав, что из Алкантры в Камполиде идти всего-то минут сорок, решила прогуляться. После учебы. Со спортивной сумкой, набитой шампунями и учебниками. Вышла на перекресток и подумала: дороги я не знаю, спрошу вон у той доброй старушки, которая орет на свою болонку. Старушка подумала сначала, что ослышалась. Осторожно спросила:
— Деточка, а ты знаешь, что такое Камполиде?
Читать дальше
Суббота получилась какая-то очень общительная. Я познакомилась с Толстым Парнем, который свалился с беговой дорожки, потом Реставратор вытащил меня из-под груды мебельных обломков, а потом мы с соседом снизу спасали одеяло, которое унесло ветром. А на вечер Дина заказала столик в русском (!) ресторане, потому что суббота — это наш день, да еще и Изабел закончила работу раньше, чем планировала, так что ура, уыпьем, заслужили.
Читать дальше
Я давно хотела пойти на групповое занятие по зумбе: уж очень они там красиво танцуют. И музыка заводная. И калории, говорят, улетают со свистом. А мне после вчерашнего порося именно это и было нужно. Поэтому я честно пришла за десять минут до начала «класса» и принялась грустно шакалить рядом с танцевальной студией. Не в первый раз, впрочем.
— Сегодня будете танцевать? – спрашивает меня тренер.
Я мучительно краснею и отрицательно мотаю головой. Видел он меня раньше! И знает, что я страшно трушу.
Читать дальше
Про то, какой у меня был день – с жареным кабаном, фаду, кофе в Лагоа Албуфейра и прогулкой в облаках на Кабу Эшпишел, я расскажу как-нибудь потом. И покажу даже. А сейчас про вечер. Потому что вечер был действительно незабываемый.
Ничто, как говорится, не предвещало. Мы с Филипе ехали из Сезимбры, я прикидывала, что вот щас вернусь домой, накормлю кота и лягу спать – наутро ехать аж в самую Алкантру, грызть гранит португальского языка.
— С сегодняшнего дня я больше не буду говорить с тобой по-английски, — сообщил Филипе. – Только по-португальски. Это мой вклад в твое образование.
Не успела я объяснить ему, насколько бесчеловечен этот вклад, как в переднее колесо что-то ударило. Колесо предсказуемо хлопнуло и застучало. Филипе ухом не повел, все продолжал разоряться, как я научусь говорить по-португальски и напишу на этом языке чего-нибудь достойное Пессоа. В крайнем случае – газеты «Публику».
Читать дальше