Потерянная вещь — это как выскочивший фрагмент паззла. Пройдя путь от «Ну что ж я такой болван??» до «Ну вот такой я болван!», мы начинаем подбирать подходящий кусочек, чтобы заполнить образовавшуюся брешь. Иногда новая вещь оказывается лучше старой, но вот мне, например, нужно время, чтобы к ней привыкнуть и перестать сожалеть о потерянном, даже если это была какая-нибудь фигня.
Читать дальше
Сижу я, значит, дома. Портвейн пью — заслужила после полноценного рабочего дня и двух бокалов красного сухого в баре Ai Mouraria.
В баре было хорошо. Правда, оказалось, что оливки моченые полагаются только тем, кто от чипсов отказывается. Когда я отказалась и от оливок, бармен жалостливо сказал:
— Дона, вам надо поесть. Вы похожи на тень, дона!
После обхода Фейра да Ладра я обычно делаю привал в кафе «Санта Клара» — пью кофе и ем какой-нибудь корм вроде бутерброда с козьим сыром и спаржей. Очень они тут вкусные. Кроме еды и возможности вытянуть уставшие лапы, добрая «Санта Клара» предоставляет вид на Тежу и бесплатный вайфай. Чтобы, значит, если кто чего купил, сразу же мог бы и похвастаться.
Читать дальше
— Все свои великие открытия португальцы совершили потому, что у них кончилась рыба. Слопали всю треску у своих берегов. Пошли дальше в море. Ну и вынесло их к Бразилии. А там народу никого, только наивные индейцы, которые за стеклянные бусы стали отдавать золото, специи, рабов и нефть. Португальцы все это притащили домой и стали самой богатой и влиятельной страной в Евросоюзе.
Читать дальше
Один мой приятель-португалец, парень спокойный, веселый и денежный, около года назад начал вдруг брать уроки русского языка. Времени у него было не так чтобы много — днем он вкалывал в собственной студии компьютерного дизайна, а по ночам играл на виоле в двух довольно известных casa do fado.
Читать дальше
Вчера в Luso я была Маргарита Готье. Не в смысле камелий и бриллиантов — просто кашляла. Причем строго по расписанию: заканчивали музыканты — вступала я.
Что довольно обидно, потому что вечер-то был хорош, хоть и странен: Педру Моутинью играл на португальской гитаре, ему внимал японец, водрузивший на голову джинсовую шляпу с завязками, пели и плясали алентежанские женщины. А мужчина за соседним столиком на прекрасном русском языке спросил меня: значит, вам нравится наша музыка?
Мой Официант больше не мой официант.
Теперь мой официант — Жо. И это официально.
Не знаю, какая ему от этого польза, разве что поржать. Но вчера он выкупил меня у Моего Официанта. Цена вопроса — банка холодного «сагреша» и финская студентка впридачу. И если «сагреш» я понять могу, то финка — это просто за гранью.
Захотелось мне тут на днях выглядеть красиво.
В принципе, я это могу. Но вечером. А тут надо было в три часа пополудни, на деловой встрече, в присутствии адвокатов, нотариуса.
Еще хотелось выглядеть высокомерно и отрешенно. Сохранить морду a la верблюд в ситуации, когда пытаешься понять два языка, которых не знаешь, и одновременно боишься, что тебя щас злобно наебут, довольно трудно.
Разговариваю в фэйсбуковом чате с приятелем-журналистом из Лиссабона.
— Ну что, — говорю, — поздравляю. Спихнули вы все-таки своего «богомерзкого» министра финансов.
— Не «богомерзкого», — поправляет коллега, — а «антинародного». Ну да, завтра будет другой министр.
Буквально нельзя погулять по Лиссабону, чтобы не встретить знакомого. А поскольку бываем мы тут нечасто, знакомые обычно демонстрируют буйную радость:
— Какое счастье снова тебя видеть! Святой Антоний, вот это радость!
— Здравствуй, Энрико.
— Вот не зря на меня сегодня чайка нагадила — это к счастливой и неожиданной встрече! Ты тут какими судьбами?
