Вчера в Luso я была Маргарита Готье. Не в смысле камелий и бриллиантов — просто кашляла. Причем строго по расписанию: заканчивали музыканты — вступала я.
Что довольно обидно, потому что вечер-то был хорош, хоть и странен: Педру Моутинью играл на португальской гитаре, ему внимал японец, водрузивший на голову джинсовую шляпу с завязками, пели и плясали алентежанские женщины. А мужчина за соседним столиком на прекрасном русском языке спросил меня: значит, вам нравится наша музыка?
В процессе дальнейшей беседы выяснилось, что «музыка» эта больше наша, чем его, потому что последние двадцать лет Борис Брохес живет в Испании.
Борис — сын Михаила Брохеса, легенды «Москонцерта», любимого аккомпаниатора Вертинского, пианиста, который работал с Рейзеном и Лисицианом.
И надо же было познакомиться с ним не где-нибудь, а в Luso. Я слушала его восхитительно правильную русскую речь, сохраненную заботливо и любовно, как драгоценное вино — про Ленинград, про сибирские стройки, на которых Борис Брохес раьотал в юности, что Читу, где его отец, выпускник Ленинградской консерватории, познакомился в 1943 году с Александром Вертинским. Отвлекалась только на фаду, кашель и размышления о том, что Лиссабон все-таки поразительный город. Город, где происходят странные, неожиданные и удивительные встречи. Ну и тебе обязательно кто-нибудь скажет, что ты все придумала, заметил Хозяин 🙂
Когда Борис и его жена Мариса собрались уходить, я вышла их проводить. Заговорили о Ремарке, о том, что Luso — место легендарное, и как нам всем повезло, что Антонио Нето и Сандро Кошта сегодня в ударе…
И вдруг посреди этой в высшей степени интеллигентной беседы появляется Шику — хозяин Tasca do Chico.
Пообнимавшись со мной и велев явиться на это же место завтра (то есть уже сегодня) с целью «тяпнуть шампанского» в честь какого-то районного праздника, Шику удалился. А я стала объяснять Борису и его жене, кто этот искрящийся чувак, и что tasca do Chico — это практически кафедральный собор фаду…
В три часа утра мы с Хозяином вышли из Luso, завернули в мексиканский кабак, запили текилу пивом «Корона» и под аккомпанемент «наркокорридос» ужаснули Хосе (это бармен, который давно не спрашивает, чего мы хотим, а просто молча выставляет на стойку две текилы, соль и лайм) новостью, что в Москве снег, мороз и вообще зима. «Это очень страшно», — сказал Хосе.
Удивительным образом утром я проснулась совершенно здоровой — без намека на кашель и насморк. И что уж совсем необъяснимо, без единого признака похмелья.
Что, видимо, следует расценить как намек на то, что веселье следует продолжать.
