Одна старушка и один апельсин

Старушка была такая маленькая, что апельсин в ее руках выглядел размером с арбуз. Одна старушка и один апельсин, грустно подумала я, однако, в очередь к кассе супермаркета встала именно за ней. Ну что там один апельсин, будет быстро. 

За мной пристроился юнец с замороженной пиццей — может, посмотрел на мою корзину и тоже подумал: одна старушка, один пакет молока, два букета, воск для дерева — будет быстро. 

Я начала было выкладывать свои покупки на ленту, но старушка покачала головой: жди, мол. Ладно, «когда он покупает — он король, придет твоя очередь, королем будешь ты». Таковы принципы торговли в Португалии. Старушка хочет владеть лентой единолично — старушка имеет право. Подумаешь, один апельсин. Я представила большую чашку кофе с молоком, которую вот-вот, только расплачусь, выпью в саду Серка да Граса, и бросила воск обратно в корзину. Пара минут ничего не решит. 

И тут сзади подъехала телега. 

Не то чтобы сама, ее кто-то катил — кто-то, кого было не видно за горой коробок, пакетов и свертков. Венчала гору здоровенная сушеная треска. 

— О, — обрадовалась старушка с апельсином, — а вот и мои койзы. 

— Бл… ни х… себе, — ошарашенно сказал юнец с пиццами, и в глубине души я была с ним согласна. 

Мы расступились, давая дорогу колеснице и высокому молодому блондину, что ею управлял. Вид у блондина был не менее обалдевший, чем у нас. 

— Какой хороший мальчик, — умилилась кассирша, — внуки — это счастье! 

— Это не мой внук, — старушка деловито осмотрела телегу. 

— Но покупки ваши? 

— Покупки мои. Малой, а где вторая? 

«Малой» тоскливо взглянул на старушку, метнулся за стеллажи и выкатил еще одну гору — на этот раз с хамоньей ногой и бутылками. Старушка удовлетворенно кивнула. 

— Штош, можем начинать. Сначала картоха. 

«Малой» непонимающе развел руками. 

— Картоха. Картофель, — терпеливо повторила старушка. — Помм де тер. Малой, ты говоришь хоть на каком-нибудь языке? 

В глазах Малого появился ужас. 

— Чего вы хотите, леди? — спросил он по-английски. — Что вы хотите, чтобы я еще сделал? 

— Потэйтос, — блеснул юнец с пиццами. — Это ваша грандма? 

— Нет! Я просто пришел купить суп на обед! Она попросила достать из холодильника рыбу. Я подумал, она маленькая, рыба высоко, почему не помочь! 

Ну ясно. Одно потянуло за собой другое, и вот уже свободный американский парень  таскает за старушкой с апельсином ящики и коробки. 

— Картоха! — напомнила старушка. — Можно немного побыстрее, студент? Тут, между прочим, очередь. 

Студент покорно нырнул в телегу и принялся выкапывать из-под тонн снеди пакеты с картошкой. Тонны он вынимал и раскладывал по пространству. Время от времени старушка тыкала пальцем в другую снедь, и тогда Малой водружал нужный предмет на ленту. Очевидно, у старушки была своя система. Я уважаю людей с системой. 

Когда половина горы из первой телеги перекочевала на ленту, юнец с пиццами попытался удрать в другую кассу, но был остановлен старушкиным «А теперь вторая». Я почему-то вспомнила Глеба Жеглова и приготовилась тоже подключиться к разгрузке. 

— Могу начать? — пискнула кассирша. 

— Еще одну минуточку, дорогая, — улыбнулась старушка. — Только минуточку. Мальчики, осторожно с этими коробками, там стекло. 

Вспотевшие мальчики тихо бормотали проклятия на двух языках и выкладывали, выкладывали… Минут через десять кассирша получила отмашку и начала пробивать. 

— Как же я все это уложу, — задумалась старушка. 

— В сумки! — взвыл неудачливый пиццеед. — Купите три большие сумки! Нет, пять! 

— Грузовик! — посоветовал счастливец у соседней кассы. Он уже расплатился и теперь с нескрываемым удовольствием наблюдал за нашим потребительским цирком. 

Кассирша достала и расставила прямо на полу пять огромных пакетов, в которые мальчики, понукаемые старушкой, стали укладывать то, что только что вытаскивали из телег. 

Спустя еще какое-то время лавина, наконец, иссякла. Старушка достала кошелек и протянула клиентскую карточку супермаркета. 

— Ваша скидка — пятнадцать евро, — сообщила кассирша. — Платить будете картой или наличными? 

— Не доверяю я картам, — вздохнула старушка. — Деньгами я буду платить. 

Я выгребла свои молоко и цветы на ленту. Кофе, через пять минут я буду пить кофе, смотреть на Замок и радоваться звонкой лиссабонской зиме. 

— Я прошу прощения, — подал голос американец, — ждет ли леди, что я также помогу ей оплатить покупки? 

— А? — вытаращились мы с пицеедом. 

— Должен ли я за все это заплатить? Ждет ли леди, что платить буду я? 

— С хрена ли? — вырвалось у меня. 

Старушка посмотрела на меня так, словно раздумывала: заставить меня вымыть рот с мылом или поставить в угол на горох. 

— Я спрашиваю потому что я бы не хотел платить, — сказал американец. 

— Понимаю тебя, брат, — пиццеед покрепче прижал к себе коробки с пиццей, с которых уже закапала вода. — Нет, я не думаю, что ты должен платить. Она уже заплатила, все в порядке. Мы просто поможем ей положить все это в такси. 

— Интересно, зачем ей столько еды, — с облечением вздохнул американец. 

— Может быть, у нее большая семья, — предположила я. 

— Или маленький магазин, — добавил пицеед. — Или tasca. Или… я не знаю. Но это действительно странно. 

Кассирша вытянула чек длиной с трассу «Атлантика» и открыла рот, чтобы сказать «Спасибо, хороших вам праздников», но тут старушка хлопнула себя ладонью по лбу и воскликнула: 

— У меня же есть купоны! Купоны на скидки! 

Вот тут мне следовало сбежать. Уйти к другой кассе, а лучше бросить все и драпать, не останавливаясь, до самого Кашкаиша. Но я этого не сделала — и через пару минут осознала себя разбирающей пачку разноцветных клочков бумаги по цветам и проценту скидки. Потому что, и это было абсолютно предсказуемо, старушка не могла разобрать эти ужасно мелкие цифры. Второй пачкой занималась кассирша. 

— Ваша скидка — три евро сорок шесть центов, — наконец сообщила она тоном заключенного, чей побег закончился прямо за тюремной стеной. 

— Дорогая, дай мне пять, пожалуйста, а я отдам тебе мелочь, — старушка с грохотом высыпала на кассу кучу монет. — Не люблю, когда у меня много железа. Предпочитаю бумагу. 

Кассирша отсчитала горсть монет по пять и два цента, вручила старушке пятерку и протянула руку к моему молоку, которое, наверно, уже скисло. 

— Подожди, деточка, мне нужно оформить доставку, — обиженно сказала старушка. 

Пока она диктовала свой адрес — «Алфама, деточка, и автомобиль к двери не подъедет, там лестница, напишите, что там лестница, это важно!» — американец, пиццеед и я стояли, словно завороженные, не в силах оторваться от происходящего. 

— Доставка оформлена! — провозгласила кассирша. — Вам все привезут в течение дня. 

— Дня?? Мне нужно сейчас! Вы можете сделать срочную доставку? 

Кассирша медленно сползла со стула и захохотала в пакеты. 

Срочная доставка, штош. Подумаешь, еще пара минут. И еще пара, потому что за доставку старушка тоже будет платить наличными… 

— А где тут у вас банкомат? — спросила старушка. — У меня деньги кончились. Нет, я не буду платить картой, я не доверяю банкам, я сниму и заплачу наличными. 

И пошаркала к банкомату, который, слава богу, находится в пяти метрах от кассы. 

А когда все было кончено, и специальный сотрудник укатил две телеги, и старушка принялась убирать в сумку кошелек, карты, наличные и чеки, кассирша совершила роковую ошибку. Абсолютно машинально, не задумываясь, она задала старушке вопрос, который задают всем покупателям: 

— Хотите контрибуинте? 

Это счет-фактура, значит. Для налоговых органов. 

— Хочу! — обрадовалась старушка. — Щас, только одну минуточку, я найду, у меня записано. Раньше помнила, а сейчас не помню, возраст… Минуточку. 

Она искала, находила, это было не то, звонила сыну, просила ручку и бумагу, чтобы записать, переспрашивала, просила говорить погромче — раньше слышала, а теперь трудно, возраст… Нет, дорогая, я не могу дать вам свой телефон, я лучше сама запишу и вам потом продиктую… Диктовал пицеед, потому что старушка не смогла разглядеть то, что сама же и записала. 

— Все, — выдохнула кассирша, когда старушка в сопровождении двух своих новых рабов, так, кстати, ничего и не купивших. направилась к выходу. — Извините, что вам пришлось ждать. 

— Ничего страшного, это было даже интересно. 

— Пакет нужен? 

Ответить я не успела. К кассе подбежал взмыленный пиццеед: 

— Она… она… 

Мы с кассиршей побледнели. Она очень немолода. Она явно не блещет здоровьем. Неужели ей стало плохо? 

— Она… 

— Что ОНА? — рявкнула кассирша. — Что случилось? 

Пиццеед перевел дух и сказал: 

— Она возвращается. Мы поймали ей такси. Она уже почти уехала. Но вспомнила, что забыла заплатить за апельсин.