Амалия — Совершенный звук навсегда. (биография)

Амалия Фадишты (исполнители фаду) Фаду

СОВЕРШЕННЫЙ ЗВУК НАВСЕГДА Жузе Луиш Пинту (Май 2007) — PERFECT SOUND FOREVER By Jose Luis Pinto (May 2007)
он-лайновый музыкальный журнал представляет…

«Fado» (от латинского «фатум», судьба, которую нельзя изменить – «мактуб» по-арабски) обычно определяется как национальная музыка Португалии. Это неверно: Португалия хотя и очень маленькая страна, но португальская музыка значительно различается от региона к региону. Истоки фаду до сих пор не установлены, и, возможно, никогда не будут найдены. Различные теоретики утверждают, что оно пришло из Северной Африки, Бразилии и Аргентины, и первоначально пелось рабами или иммигрантами, как способ выражения своего одиночества, тоски по близким, невозможности вернуться в свою родную «Итаку» (по аналогии с возвращением Одиссея). Но давайте оставим эту дискуссию для историков фаду. Амалия Родригеш выразила это всё очень поэтично: «Фаду пришло с моря, огромного моря перед нами. Фаду пришло из плача по нашим морякам, которые ушли и не вернулись».

Фаду всегда считалось разновидностью «низшей» музыки. Действительно, есть, вероятно, не более десятка «исходных» фаду: всё остальное оставляется для импровизации и взаимодействия певца и гитариста, и, что очень важно, реакции аудитории. Его композиторы и исполнители происходили из низких социальных слоев, далеких от буржуазии, живущих на периферии общества, таких, как воры и проститутки. В самом деле, ничто не могло быть менее респектабельным, чем быть певицей фаду. Мария Севера, самая известная «фадишта» своего времени (первая половина XIХ века) была проституткой. Всё это изменится с появлением феномена Амалии Родригеш.

НАЧАЛО

Амалия, сама очень бедного происхождения, превратила фаду в уважаемую форму искусства и принесла его не только из беднейших районов Лиссабона в лучшие клубы города, но и в самые престижные концертные залы мира. Причины этого невероятного достижения кроются в сочетании поразительного голоса, завораживающей красоты и царственного величия. Масштаб её таланта был таков, что во время её почти шестидесятилетней карьеры, похожей на ураган, она невольно одним своим царственным присутствием сводила всех других исполнителей к простым примерам «домашнего, любительского исполнения». Правда, после её смерти мало что изменилось – всё «новые» Амалии, хотя и пользуются экзотическим статусом на мировом музыкальном рынке, но даже и близко не приближаются к мастерству исповедуемого ими источника вдохновения.

Амалия родилась в бедном доме старого лиссабонского квартала в 1920 году, и день её рождения неизвестен. Она говорила, что «это было время черешен». Итак, это было в июле. Поскольку дата никогда так и не была согласована её родителями и родителями родителей, то она решила праздновать день рождения — когда, наконец, средства позволили отмечать праздники — два раза в июле, 1-го и 23-го.

Маленькой девочкой, чтобы помочь увеличить доход семьи, Амалия продавала фрукты на пристанях Лиссабона. Не очень интересная работа. Она любила петь за прилавком, и быстро была замечена другими продавцами, которые начали просить её спеть ту или иную популярную песню. Обладая хорошим музыкальным слухом, она добавила к своему «репертуару» некоторые танго Карлоса Гарделя, которые выучила по радио. И такая жизнь продолжалась до тех пор, пока семья не разрешила ей спеть на лиссабонских летних праздниках (Народные Марши в Лиссабоне (Marchas Populares de Lisboa) — прим. Н.Р.), когда каждый квартал приходил на конкурс с песней, которая будет исполняться на Марше несколькими сотнями человек этого квартала. Эти праздники были одним из главных событий в городе в те дни. Там она была замечена владельцем клуба фаду, который пригласил её выступать как любительницу. Большие дискуссии и споры последовали в семье — это было не то, что они хотели для маленькой Амалии. Она заслуживала выйти замуж, по крайней мере, за почтальона и стать домохозяйкой. К большому ужасу матери отец решил сам отвести её и остаться в клубе на время выступления. Там она сразу же стала сенсацией и с того времени начала зарабатывать деньги – смехотворно малое количество, но все же больше, чем приносила домой, торгуя фруктами.

Это продолжалось до тех пор, пока её не заметил один господин, который сказал ей, что за эти деньги она должна сидеть дома, а он будет оплачивать расходы (этот «господин» – José de Melo, один из первых продюсеров Амалии, см. эпизод в книге: Vitor Pavão dos Santos. Amália – Uma Biografia. Lisboa, Editorial Presença. 2005. P. 59. — прим. Н.Р.). Для того, кто понимал ситуацию, было очевидно, что её эксплуатировали — она была чем-то невиданным до сих пор в среде фаду.

И в самом деле, она привлекла аудиторию, которая обычно не посещает клубы фаду, но теперь оказалась увлечена тем, что рождается новый феномен. С помощью того господина Амалия перешла в другой, более престижный клуб, который только из-за нее был полон каждый вечер. Вскоре билеты начали продаваться на черном рынке. Её гонорар за один вечер удвоился по сравнению с тем, что она зарабатывала когда-то за месяц. С этого момента Амалия стала сенсацией в Лиссабоне.

Maria da Cruz (Frederico Valério — Amadeu do Vale

ПУТЬ В МИР

Из уст в уста (в то время не было записей), Амалия из Лиссабона стала известна по всей континентальной Португалии и на островах. Начала рождаться её легенда. В это время о ней услышали африканские колонии. Португальский посол в Испании пригласил её петь в португальском посольстве в Мадриде. А поездка в Бразилию позволила ей сделать свои первые записи.

Вернувшись в Португалию, она уже стала национальной иконой. Профессиональные композиторы начали писать специально для «её голоса» и «её стиля». Она принесла с собой не только фантастический голос. Ее «легато» и «рубато», паузы и вдохновенные порывы придали совершенно новую форму Фаду и песням других жанров, которые она поет в это время, выступая в «ревю» (эстрадных представлениях со сценками и песнями), чрезвычайно популярной развлекательной форме в те дни, эквивалентной современному телевидению. В то время Фредерико Валерио сочинил для неё некоторые из хитов, которые были связаны исключительно с именем Амалии и её образом. Её фаду и другие песни мгновенно становились национальными гимнами. Это сотрудничество оказалось очень плодотворным и продолжалось более десяти лет.

Fado Amália (Frederico Valério — José Galhardo)

С этого периода Амалия начала непрерывную мировую карьеру – обычно одетой в черное, этой португальской жрице нужно было не более чем два её гитариста (четыре в более поздние годы) и занавес позади неё, чтобы покорять огромные аудитории от Бразилии до Японии и от Африки до Канады. Приглашенная петь бразильскую песню во французском фильме («Возлюбленные Тэжу») в середине пятидесятых годов, она вызвала фурор, когда фильм вышел во Франции. В результате она была приглашена в парижский концертный зал «Олимпия» в роли «американской звезды» на концерте печально известной Жозефин Беккер (говоря современным языком, для выступления на «разогреве» перед представлением «настоящей звезды»). Потрясение от Амалии было такой силы, что Бруно Кокэтрикс, директор «Олимпии», подписал новый контракт, в соответствии с которым она должна была выступить единственной «звездой». На протяжении своей карьеры она неоднократно возвращалась в этот концертный зал, так что, можно сказать, он стал её сценой-«талисманом». «Олимпия» стала настоящим началом её престижной международной карьеры.

Ворота, открытые «Олимпией», означали большие деньги, роскошные отели и лучшие из лучших известных музыкальных залов по всему миру. Амалия неизбежно начала продвигаться в более изысканные слои общества. Как умная женщина, она быстро усвоила новые манеры, приобрела новые вкусы и выучила другие языки — и другие виды музыки (во время его пребывания в Испании Орсона Уэллса однажды спросили, кто является величайшим исполнителем фламенко того времени; он ответил, что эта певица живет в Португалии и её зовут Амалия).

Карнеги-холл, Голливуд Боул, Театр на Елисейских Полях, Санки в Токио, Канесау-ду-Риу, Терме ди Каракалла, Систина, Херотику Аттикус, Ил Лирико ди Милано, Тель-Авив, Бейрутский собор, и так далее, и так далее. Как странствующая королева, она редко остается в Лиссабоне, где присутствует лишь на гала-концертах и благотворительных шоу — португальские менеджеры больше не могли себе позволить её расценки.

В 1959 году она встретила второго человека, оказавшего огромное влияние на её карьеру. Ален Улман происходил из французской еврейской семьи издателей в Париже, но родился в Лиссабоне; это был настоящий интеллектуал, композитор большой культуры и чуткости. Он понимал, что Амалия вступает в апогей своего творчества и вокальных возможностей, не говоря уже о ее физической привлекательности в 42 года. Это сотрудничество изменило фаду навсегда. Улман познакомил её с гораздо более сложными формами музыки и приобщил фаду к высочайшим достижениям португальской поэзии, как современным, так и древним. Это было именно то, что ей было нужно на этом этапе. Её голос, образно выражаясь, был «заперт» в рамках традиционного фаду и его лирики. Теперь она могла направить всю свою энергию и безудержный творческий поток на «простор больших морей».

Aves agoirentas (Alain Oulman — David Mourão-Ferreira)

Это было началом самого важного десятилетия работы Амалии. Оно достигло пика в 1970 году, и последние представители «сопротивляющейся» публики — претенциозные интеллектуалы среднего / высшего класса — в конце концов, признали, что им не нужно стыдиться своего восхищения певицей фаду. Никогда еще португальский язык не звучал так универсально, как в исполнении Амалии. Её голос принес на городские улицы и в крестьянские дома поэзию, которая до сих пор была исключительной собственностью культурных элит.

ПОСЛЕДУЮЩИЕ ГОДЫ

Теперь легенда Амалии была в полном разгаре. Как и в любой серьезной легенде, самые невероятные истории появлялись в заголовках прессы и развлекали завсегдатяев португальских кафе: будто бы есть тоннель, который связывает её роскошный дом с кабинетом диктатора Салазара, чтобы она могла петь только для него; с другой стороны, она сотрудничала с коммунистами; два самых важных банкира страны были её любовниками; некоторые считали, что она была лесбиянкой; что она унаследовала все драгоценности изгнанного итальянского короля Умберто и отдала их бедным вдовам города Назаре. Все эти истории, а также новости о её успехах по всему миру, удерживали её имя в заголовках почти ежедневно. Её двухнедельное турне по России в самый разгар холодной войны звучало как сценарий Джона Ле Карре, включая секретные переговоры (в Париже) для получения необходимых въездных виз в Россию для неё и её сопровождения. В разгар её звездной карьеры она просто не будет ничего комментировать.

Её личная жизнь очень мудро оставалась в тени. Она была замужем дважды. Первым мужем был гитарист Франсишко, который в итоге потребовал, чтобы она сделала выбор между ним и своей карьерой. С её вторым мужем, Сезаром Сеабра, она познакомилась и сочеталась браком в Рио-де-Жанейро. Наверное, потому, что Сеабра согласился стать просто «мужем Амалии Родригес» и редко появлялся на сцене шоу-бизнеса, их союз продлился вплоть до его кончины в середине девяностых годов. Она так и не стала матерью, и это была деликатная тема; она лаконично роняла: «этого просто не случилось». У нее было огромное число поклонников среди геев и лесбиянок, что впоследствии добавило необоснованных слухов о её сексуальности. Ей нравилось поклонение известных (а также анонимных) лесбиянок из богемных кругов Лиссабона. Гей-сообщества, от интеллектуалов до трансвеститов, все представляли собой постоянную преданную толпу поклонников. Всё это доставляло ей огромное удовольствие.

O Namorico da Rita(Artur Ribeiro — António Mestre)

И Амалия продолжала петь, петь и петь. Апрельская революция 1974 года свергла, в конце концов, фашистский режим во главе с Салазаром, длившийся более 40 лет. Амалия, сама политически очень консервативная, стала мишенью для победивших левых. Она вдруг оказалась воплощением всех ужасов фашизма, ужасной системы, которая должна была быть стерта с лица Португалии. На какое-то время, в течение первого года новой свободы, она стала «персоной нон грата». Её дом, бывший до тех пор главным местом встреч политиков, интеллектуалов и богемы Лиссабона, стал безлюдным. Хуже всего, и очень символично для неё, было то, что её вокальные возможности стали ухудшаться, её пение стало менее уверенным. Это привело её к депрессии. Единственное, что её поддержало — это продолжение путешествий и признание международной аудитории. В самом деле, её престиж никогда не был бóльшим. Почести, награды, призы следовали непрерывно. Но она остается в депрессии приблизительно до середины 1980-х годов, когда революционная пыль улеглась, и правительство воздало ей должное в момент её возвращения, в лиссабонском концертном зале «Колизей» (1985 г.). Величественная как королева, с её невероятной харизмой, она получила самые продолжительные овации в истории «Колизея». Длинная, черная, как смоль, ночь закончилась, и Амалия вновь воцарилась в своей полной славе.

ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ

Амалия продолжала петь до 1995 года по всему миру и в это время, чаще всего, в Португалии. Только артистка с такой харизмой могла еще двадцать лет заполнять концертные залы, выступая с заметно ухудшившимся голосом. Тем не менее, то, что осталось от её великолепного голоса, теперь насыщенное глубокими тонами и таинственной тенью, не потеряло своей искренности и завораживающей способности. В этот период на её концертах зрители порой получали только намеки на то, какой была великая Амалия в период расцвета ее роскошного голоса. Новое поколение, которое никогда не видело её живой, но слушало её записи, шло к ней на концерты, чтобы отдать дань уважения.

В 1989 году по случаю 50-летия её карьеры президент Португальской Республики устроил для нее большой праздник. Начиная с монументальной выставки её памятных вещей, сценическиех нарядов, фото, видео, наград, до специального вечера в «Колизее», где она получила высшую награду страны перед аудиторией политиков, артистов и простых людей. Она плакала, и зрители плакали вместе с ней.

В последующие годы она получала бесконечные награды, дань уважения и восхищения, почести со всего мира, из которых «Орден Почетного Легиона», полученный от президента Франции, был наиболее важным. Её престиж никогда не был бóльшим.

И вот Амалия стала своего рода «Матерью Нации». Каждый год, 23 июля, жители Лиссабона приходили сотнями на её улицу, и перед её трехэтажным домом пели её песни и «С Днем Рождения». Она выходила на балкон, «удивленная», с широко распахнутыми руками, благодарила и благодарила вновь, пока не наступал вечер. На её 70-летие мэрия Лиссабона предложила горожанам собраться на красивой, полностью освещенной площади в центре города на вечер в её честь. Не совсем понимая, что происходит, она приехала в открытом лимузине, и тысячи людей с цветами встречали её. Мэр Лиссабона вывел её на балкон прекрасной ратуши, чтобы она могла приветствовать обожающую её толпу. С этого дня она получала на дни рождения огромный букет цветов, посылаемый в её дом мэрией Лиссабона.

На 75-летие ритуал перед её домом повторился. На этот раз социалистический президент Мариу Суареш лично присоединился к ликующей толпе. С балкона она пригласила его в дом. За ним последовала толпа политиков, а также несколько съемочных телевизионных групп. Празднование продолжалось до самого утра.

После её последнего выхода на сцену в 1995 году, когда Лиссабон был выбран культурной столицей Европы, Амалия поняла, что она больше не может выступать. Её голос был слишком слаб, её энергия иссякла. На том выступлении ей пришлось попросить стул, чтобы продолжать концерт. Она наверняка догадалась, что публика почувствовала её боль. Финальные овации были дольше, чем когда-либо прежде, так как все знали в тот момент, что это был её последний выход на бис.

Её последним путешествием была поездка в Париж, чтобы получить дань признательности от «Французской Синематеки». После этого она затворилась в своем доме. Когда погода была теплее, она проводила неделю или около того в своем загородном доме на скале, в трех часах езды от Лиссабона, с видом на огромное море, которое когда-то стало источником её вдохновения.

Но мучения, испытываемые от неспособности петь, скоро положили конец её жизни. 6 октября 1999 года она была найдена мертвой в своем доме в Лиссабоне. Избирательная кампания, бывшая в самом разгаре, была прервана, и правительство объявило трехдневный траур. Её похороны привлекли такое количество людей, которого не видели со времен первого дня апрельской революции 1974 года, и она была удостоена награды, которой до этого удостаивались только главы государства. В течение двух дней её тело торжественно покоилось в одной из центральных церквей Лиссабона, чтобы люди могли проститься с ней. В настоящее время её останки погребены в Национальном Пантеоне (был принят специальный закон, позволяющий ей покоиться там, т.к. до того Пантеон был открыт только для мужских фигур португальской истории).

Её дом в Лиссабоне сегодня является музеем. В этой «святая святых» — бесконечные награды, свидетельства признательности, медали, письма, украшения, а также некоторые из её самых легендарных концертных платьев в витрине. Её голос звучит непрерывно во всем доме, чтобы напоминать посетителям, почему она действительно бессмертна и является частью ДНК любого меломана.

Материал подготовлен Натальей Румянцевой, редакторская правка Елены М. Статья впервые опубликована на сайте «Музыка планеты»

Перевод сделан сайтом Музыка планеты

Тэги

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *