Разжыгания пост.

Истории Португальские истории

Вот бывает иногда такое настроение — хочется кому-нибудь в рыло дать. Ну то есть, с приличными-то людьми такого, конечно, не случается, но как я есть сугубое быдло, на меня иногда накатывает. «К чему как бы скромность…»(с)

В свое оправдание могу сказать, что, наверно, не стоило полночи читать мемуары графа Шереметева о генерале Скобелеве. По графу этому выходит, что Скобелев только тем и занимался, что искал, кому бы личность разукрасить. Если находил — получалась великая военная победа. А если нет — делался угрюм и орал на денщика.

Впрочем, будь у меня денщик, сегодня утром он услышал бы то, что в таких случаях слышат мои близкие: «Ахтунг, гунны!» И, как всякий умный человек — а на фига мне глупый денщик? — он предпочел бы принять роды у крокодила, нежели провести день со мной.

И вот примерно в таком состоянии выползла я из дома. Закупила еды к приезду Хозяина: оливок моченых, сыру, рыбы свежей. Заглянула к Кармен, а она тоже злющая, и такой же злющей бразильянке в башку шпильки втыкает. Зашла в кафе — Зе, хозяин, тоже недобрый.

— Пива, — говорит, — хочешь? А то прямо не день, а merda какая-то.

Пива не хотелось. Врезала три чашки кофе, слышу — на улице вопли. Зе прямо ожил: швабру схватил, и туда. Я за ним: вот он, думаю, шанс поорать. Щас мы хором кого-нибудь облаем, и всем сразу полегчает. Но это оказался Луиш Локу, местный псих. С ним связываться — только время терять, он трубу иерихонскую перекричит.
— Твою мать, — сказал Зе, возвращая швабру на место. — Гребаная луна.
Ну точно! Полнолуние же сегодня!
В общем, поболтали мы про луну, и про то, что Хозяин сегодня приезжает. И Зе сказал, что это хорошо, потому что Хозяин хороший, и да и я, если приглядеться, ничего.
И как-то мне стало уже нормально, можно и в люди пойти. «В люди» по субботам означает «на блошку». Тем более, что неделю назад я там наткнулась на одну историю, которая намертво засела у меня в башке. Ну просто никакого покоя.
Прошлась по рядам, купила две гравюры и медный таз и пошла перекусить в кафе на Санта Кларе. Я всегда так делаю, если ливня нет. А там солнышко, собаки бегают, дети в футбик гоняют — чистый эдем. Тазик рядом пристроила, сижу, кофе пью, на Тежу смотрю. И тут, значит, ребеныш, стоящий на условных воротах, пропускает гол. И мяч катится в аккурат под стол, за которым сидит компания американцев.
Вот что сделал бы на их месте любой нормальный человек?
Правильно, взял бы да и вернул мяч в игру.
Но эти — эти набычились, за стаканы с пивом уцепились и сделали такие рожи, как будто к ним под стол не игрушка закатилась, а ручная граната с выдернутой чекой.
Вратарь подошел, извинился и полез под стол. Команда принялась верещать: мол, шевели копытами, игра не ждет!
— Почему эти дети здесь играют? — удивилась американка. — Это же кафе!
«А почему ты жрешь пиво в полдвенадцатого утра?», — пробудилось мое внутреннее быдло.
— Эти дети слишком шумные, — поддержал разговор огромный лысый мужик в неприлично коротких шортах.
Мальчик вылез из-под стола, еще раз извинился и виновато улыбнулся.
— Get out, little monster, — добрым голосом ответил ему лысый. И заулыбался масляно.
У пацана задрожали губы.
— Почему этот ребенок плачет? — брезгливо удивилась худющая тетка в таких же шортах, как у мужика.
И тут я не выдержала.
— Потому что весь мир понимает ваш прекрасный американский язык!
— Excuse me? — вылупилась тетка.
Мальчик на всякий случай отбежал и спрятался за дерево. А бомжи, пирующие на соседней лавке, навострили уши и стали тихонечко подтягиваться ближе. Почувствовав их молчаливую поддержку, я окончательно оборзела:
— Этот парень не сделал ничего плохого! Он просто играл… играл…
Бля, ну вот как можно забыть слово «футбол», которое на всех языках, кроме американского, звучит одинаково? Однако же я забыла и от этого разозлилась еще больше.
— Мне кажется, леди, это не ваше дело, — набычился лысый в шортах. — И вообще, вы курили, я видел!
Он сказал это таким тоном, как будто я пришла в кафе и на глазах у изумленной публики вмазалась героином.
— Но я не пью алкоголь! — парировала я, что, в общем, не совсем правда.
Бомжи уловили знакомое слово и подобрались еще ближе.
— Не пью алкоголь рядом с детьми, — уточнила я.
— Леди, вы откуда родом? — осведомился лысый.
— Айм фром Раша! — гордо ответила я.
— Ааааааа! — сделал лысый. — Это объясняет все!
Ну, сука, прошипело внутреннее быдло, щас ты у меня за все ответишь. За Ирак, Афганистан и за то, что Ричард Бартон так и не получил «Оскара».
— А вы-то сами откуда?
— Бостон. Если вы знаете, где это, — сказал лысый гад.
— Бооооостон, — обрадовалась я. — Это тоже объясняет все!
Дальше я хотела сказать что-нибудь очень обидное про Бостон, Гарвард и Макдональдс, но в башке почему-то крутилась фраза «Талса — Париж Оклахомы». Поэтому я сказала по-русски:
— Не знала, что в Бостоне принято обижать детей.
— Она почти не говорит по-английски! — восторжествовала тетка в мужских шортах, очевидно, решив, что я обозвала всю их компанию мудаками. В общем, она почти угадала.
— Почему я должна говорит по-английски? Я в Лиссабоне!
Это был чистый гол.
— Мы тоже в Лиссабоне, — растерялся лысый. — Но это не причина, чтобы вы говорили нам неприятные вещи. У нас каникулы!
Последнее прозвучало как-то даже жалобно. Но утреннее настроение возрастало по экспоненте, и я сдалась на милость быдла.
— Это ребенок! — гаркнула я. — Просто ребенок! А не Усама бен Ладен! И не Бахмуд Ахмажинидад!
Бахмуд американцев добил.
— Это ваш ребенок? — испуганно спросил лысый.
— Нет! Но это мой город! И это Португалия!
— Ваш город? — изумилась тетка. — Вы туристка! Как мы!
— Нет! Я не как вы! Я не кричу на детей! И здесь мой дом!
В доказательство последнего утверждения я зачем-то продемонстрировала американцам медный таз.
— Йеееее! — радостно взвыли бомжи. — Viva Portugal!
— Фашизм нунка майш! — подтвердила я. И таз победно сверкнул на солнце.
— Пошли отсюда, — сказала тетка.
— Гарсон! — заорал лысый, хотя обслуживала их девушка. — Гарсон! Счет!
— Obrigada, boa tarde, — вежливо крикнули бомжи в спины позорно отступающих бостонцев.
Вкушать плоды не совсем дипломатической победы мне было некогда — следовало еще зайти в «пингодос», купить вина к ужину. Громыхая тазом, я вышла на площадь перед Сан Винсенте де Фора и увидела кучку бостонцев, с восторгом разглядывающих белоснежные башни монастыря. Услышав бряцание таза, лысый встрепенулся, посмотрел на меня и, подхватив под руку свою бабу, решительно зашагал в мою сторону.
Вот, значит, как они загнали в угол Каддафи, обреченно подумала я.
— Привет еще раз, — смущенно сказал лысый. — Мы хотим извиниться.
Я оторопела.
— У нас был очень долгий перелет, мы сидели рядом с ребенком, который все время кричал … Я думал, он разрушит самолет.
— Это был настоящий маленький демон, — вставила тетка.
— Мы не спали. Через шесть часов мы улетаем на Мадейру. Мы любим детей. Просто сегодня очень плохой день.
— Да ничо, — сказала я, пряча боевой таз за спину. — Это луна. Большая луна.
Американцы непонимающе уставились на меня.
— Флай ми ту зе мун, — зачем-то брякнула я.
И они заулыбались. Мол, Лиссабон может и твой, но уж Синатра-то наш. Но ты слушай, нам не жалко.
UPD Фото таза прилагается.

Тэги

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *