Два года назад в наш дом пришел котенок. Он увязался за мной на автобусной остановке, дошел до подъезда, нырнул в лифт, потом в квартиру. Уверенной походкой пересек комнату, запрыгнул на диван, свернулся клубком на подушке — и уснул.
Котенок был пыльный, ушастый и нескладный: длинные лапы, торчащие лопатки, в щербатой пасти редкие молочные зубы. И еще он храпел. Так, что все его тощее тельце ходило ходуном, и дрожали кончики огромных розовых ушей. Кот спал, а мы пили вино, смотрели на него и думали, чего теперь делать. Миски,
лоток, ветеринар… Имя.
— Что поставить? — спросил муж, имея в виду музыкальную коллекцию португальской музыки фаду.
— Карлуша ду Карму, — ответила я.
Кот поднял пыльную башку и внимательно посмотрел на меня. Так он стал Карлушем.
Вот такой он сейчас, этот кот, сделавший себя сам. У него есть все, включая загранпаспорт и индульгенцию на любую сделанную пакость.
Потому что он наш друг.