Между делом общаюсь с фэйсбуковым френдом-португальцем, который живет в Алгарве.
Парень зарабатывает около тысячи евро в месяц, две собаки у него. Лодка. Доволен жизнью, но не правительством.
Разговор, впрочем, не об этом.
— У нас, — говорит Луиш, — ужасная погода. Солнечно, но ветер ледяной.
— А у нас, — отвечаю, — снег идет.
— Пришли нам сюда немного снега! Это же так прекрасно — снег, зима, большой город…
Тут я начинаю чуять неладное.
Это, наверно, так приятно — спуститься вечером в бар, выпить виски, посмотреть на снег из окна, поболтать с барменом…
Последний московский бармен, с которым я пыталась «поболтать», выглядел так, словно каждую неделю болтает с сотрудниками РУБОП.
— А еще, я думаю, хорошо гулять по снегу с собаками. Две мои овчарки от счастья сошли бы с ума. И они были бы чистые! Я вчера гулял с собаками по холодному пляжу, а потом полчаса отмывал им лапы. На втором этаже еще ничего, а вот первый весь был в песке.
По пляжу он гулял. С двумя собаками.
— И у вас там много людей. Это же так прекрасно, когда много людей! Есть с кем поговорить. А я сегодня поболтал только с парнем, который разводит лошадей. Развлечений у нас зимой нет, только верховая езда и сквош в зале.
Верхом он ездит. Три раза в неделю. Для поддержания, блин, формы.
И вот в тот момент, когда я уже готова была выключить компьютер и пойти рыдать в уголок, Луиш меня добил.
— Вы в Москве, наверно, сидите у своих каминов, пьете хорошее вино и общаетесь с друзьями. Я люблю запах дров… Ты знаешь, как пахнет лавр?
А ты знаешь, как пахнут выхлопные газы? — чуть не завопила я. Или вот что московских друзей я вижу реже, чем португальских, потому что в будние дни встречаться некогда, а по выходным тоже бывают пробки? Или сколько стоит ХОРОШЕЕ вино в московских магазинах? Это вот так ты представляешь себе нашу обычную московскую жизнь?
— Эээ, Луиш, — говорю я, — у меня нет камина. В Москве камин вообще редкость.
— Почему? — изумляется Луиш.
Потому что вся моя московская квартира величиной с твой камин.
— Какой я тупой, — доходит до Луиша. — У вас же есть нефть, зачем вам дрова?
— У меня нет нефти.
— Я имею в виду, у страны. Если бы в Португалии была нефть, у нас вообще не было бы проблем. Мы бы вкладывали в развитие инноваций, в здравоохранение, в детей…
— В детей мы тоже вкладываем, — оживляюсь я. — В детей тех, у кого есть нефть. Они получают прекрасное образование. И у них как раз есть камин.
Наши суровые реалии до Луиша не доходят. Он продолжает распинаться на тему того, как много всего могла бы сделать Португалия, будь у нее нефть.
— У вас были колонии, — подло говорю я.
— Это не то же самое, — не смущается Луиш. — Это было чужое. Мы потеряли все именно потому, что все это было чужое. Карма. Вот если бы наше…
— Ну а вот ты, лично ты — как потратил бы миллион?
Ни секунды не задумываясь, Луиш отвечает:
— Я бы построил новое футбольное поле в городе, пригласил бы крутого тренера, сделал бы программу тренировок для детей, начиная с шести лет. Немного дал бы в Красный крест.
— А себе — ничего? Ну хоть машину новую…
— Я бы предпочел сделать ремонт в доме, который унаследовал от родителей.
Я не стала говорить Луишу, что унаследовала от родителей только невроз.
Попрощалась — и пошла дальше работать.
Карма
