Просто Мариза.

Мариза Фадишты (исполнители фаду)

mariza0

Этот снимок я сделала год назад у дверей Tasca do Chicо. Мариза ждала, пока в заведении освободится столик. Насколько я помню, не дождалась — по средам народ не расходится раньше трех утра.

Меня это тогда поразило. Я представила, какой вой поднял бы в такой ситуации, скажем, Филипп Киркоров. А она спокойно пообщалась на улице со знакомыми и уехала. Несколько минут терпела, пока ей лупили вспышками в лицо, потом вежливо попросила: «Не снимайте меня больше, пожалуйста». А ведь Мариза для Португалии гораздо больше, чем все киркоровы, вместе взятые, для России.

Предлагаем вам статью о Маризе, написанную для журнала Биография в 2012 году. Автор: Алла Боголепова.


Морария – это горбатые узкие улицы, пахнущие жареными сардинами и свежевыстиранным бельем. Это крохотные таверны, в которых пьют вино и сплетничают. Здесь обсуждают гибридные двигатели и вспоминают события трехсотлетней давности так, как будто они случились вчера. Это Лиссабон как он есть. Иэто родина певицы Маризы.

Строго говоря, Мариза Рейш Нунеш – не из тех, кого в Португалии называют «алфасинья». Ее предки не выращивали на холме Сан-Жоржи салат «алфаса» со времен мавританского владычества. Но именно ей, уроженке Мозамбика, выпала судьба стать голосом Лиссабона и одним из символов Португалии.

Мариза появилась на свет 16 декабря 1973 года в городе Лоренсу-Маркиш. Ее отец, португальский бизнесмен Жозе Брандао Нунеш, без памяти влюбился в темнокожую Изабел, красивую особой величественной красотой, присущей, пожалуй, только африканским женщинам. Рождение Маризы пришлось на непростые времена: Мозамбик, будучи португальской колонией, вел войну за независимость, Португалия из последних сил старалась удержать землю, которую считала своей по праву открытия. Жизнь в Лоренсу-Маркиш была небогатой и неспокойной, и Жозе, как ни любил он Мозамбик, все чаще задумывался над тем, чтобы уехать на континент. Его дочь Мариза родилась шестимесячной и выжила только чудом. Позже Жозе не без юмора вспоминал, какие чувства испытал, впервые взяв на руки своего ребенка: «Одни глаза и уши. Это был самый уродливый младенец из всех, что я видел». Слабенькой болезненной девочке требовались хорошие врачи. Их в Мозамбике, охваченном эйфорией освобождения, не было.

Маризе было три года, когда она впервые увидела Лиссабон. Город, где отныне ей предстояло жить, девочка полюбила сразу. «Это невозможно объяснить красотой природы или архитектурными изысками, – скажет Мариза много лет спустя. – Вы просто влюбляетесь в Лиссабон, не думая и не рассуждая».

Сейчас, когда Мариза признанная знаменитость, уступающая в популярности разве что футбольным звездам, каждый кабатчик в Морарии гордо сообщает клиентам, что именно в его заведении начала карьеру «самая великая фадишта нашего времени». Рассказ обычно сопровождается красочными воспоминаниями о малютке ростом меньше гитары. Мариза действительно начала петь раньше, чем научилась ходить. Ее отец Жозе, как большинство португальцев, обожал фаду – песни, исполняемые под аккомпанемент двух гитар. По стилю и манере исполнения фаду похоже на русский романс, но значит для Португалии несравнимо больше, чем романс для России. Вместе с отцом Мариза слушала записи знаменитых певцов, многие из которых родились, выросли и всю жизнь прожили в Морарии. «Я училась у Фернанду Маурисиу, Альфреду Марсенейру, Карлуша ду Карму и, разумеется, Амалии, великой Амалии, голоса всего португальского народа», – рассказывала Мариза годы спустя. В пять лет она получила свою первую черную шаль, неотъемлемый атрибут костюма певицы фаду. Их носят и сейчас, в память о легендарной Марии Севера, проститутке, красавице, «жемчужине Морарии», умершей от пьянства и разбитого сердца в двадцать шесть лет, но успевшей оставить Португалии новый музыкальный жанр «фаду».

Родители Маризы открыли в Морарии небольшое заведение под названием Zalala – типичную лиссабонскую таверну, ностальгически названную в честь одного из красивейших пляжей Мозамбика. Португальцы с завидной самоиронией говорят, что им нужно постоянно испытывать ностальгию, то самое знаменитое saudade, которое делает жизнь более яркой, вино – более пьяным, а музыку – более проникновенной. В Мозамбике Жозе скучал по Лиссабону, в Лиссабоне вспоминал Мозамбик. Ибыл при этом абсолютно счастлив.

Говорят, что португальцы впитывают фатализм с молоком матери. Маризе он достался от отца, а мать передала ей кипучее африканское жизнелюбие и умение одним взглядом приковывать к себе внимание окружающих. Девочке было семь лет, когда сын знаменитого певца Альфреду Марсинейру, Альфреду-младший, человек, чрезвычайно авторитетный в мире фаду, устроил ей выступление в AdegaMachado, одном из самых известных лиссабонских Домов фаду. Мариза произвела впечатление, и у ее отца не осталось никаких сомнений в том, что его дочь будет носить гордое имя «фадишта».

Впрочем, сама Мариза довольно долго не могла определиться, какую именно музыку ей хочется петь. Дома она часами кривлялась перед зеркалом, подражая Патти Смит, пародируя поп-хиты и пробуя себе в жанрах госпел и соул.

Несмотря на то, что фаду, без сомнения, самый популярный музыкальный жанр в Португалии, обучение этому искусству и сейчас устроено так же, как полтора века назад: знания и секреты мастерства передаются из уст в уста, от одного артиста другому. Иполовина успеха фадишты – это умение оказаться в нужном месте в нужное время. Попасть в правильные руки. Маризе повезло: поработав в составе самодеятельных групп, она в конце концов нашла трех людей, благодаря которым и состоялся ее невероятный взлет. Первой была знаменитая певица Мария да Фе – ее и сейчас можно услышать в принадлежащем ей ресторане Senhor Vinho. Она помогла Маризе отшлифовать природные данные и предоставила ей площадку для первых профессиональных выступлений. Второй – это португальская телезвезда Эрман Жозе, разглядевший в худой нескладной девушке будущую звезду и пригласивший ее в свое рейтинговое вечернее телешоу. И, наконец, Жоау Педру Руела, молодой музыкант-перкуссионист, который не только поверил в блестящее будущее Маризы, но и оценил ее женское обаяние. С ним Мариза прожила десять лет, и все эти годы пресса называла их одной из самых красивых пар в Португалии.

Можно сколько угодно спорить о том, способен ли талант сам пробить себе дорогу, и состоялась ли бы Тина Тернер без своего первого мужа Айка, а Селин Дион – без менеджерских способностей Рене Анжелила. Мариза никогда не отрицала, что своим фантастическим успехом во многом обязана именно первому мужу. Говорят, что запоминающийся внешний облик Маризы – хрупкая платиновая блондинка с ультракороткой стрижкой, одетая в темные платья с пышными юбками, – придумал как раз Жоау. Ему же принадлежит идея, которую даже в начале нового тысячелетия многие называли безумной: Мариза должна стать первой после Амалии Родригеш фадиштой, чья слава перешагнет границы Португалии. Сказать по правде, фаду – это продукт, не подлежащий экспорту. Это не заводные ритмы Латинской Америкии и не босанова, ставшая популярной во всем мире благодаря дружбе Фрэнка Синатры с Антонио Жобимом. Чтобы понять, что такое фаду, надо побывать в Лиссабоне, посидеть в прокуренной таверне за бокалом вина, послушать живой голос, увидеть, как пляшут на старинных стенах тени от пламени свечей. Перенести интимное искусство фаду на большую сцену и сделать его понятным иностранцам было задачей амбициозной и, говоря прямо, почти невыполнимой.

Первый альбом Маризы Fado em Mim вышел в тридцати двух странах мира. Его успех в Португалии был вполне предсказуем – к моменту релиза молодая певица уже была очень известна на родине. Благосклонность Европы тоже была вполне ожидаема. Авот шестое место в американском хит-параде стало сюрпризом. Маризу называли «португальской сверхновой», она была нарасхват у журналистов, на ее концерты стремились попасть американские сенаторы. В числе ее поклонников были такие люди, как госсекретарь США Колин Пауэлл и его жена.

После триумфа Fado em Mim у Маризы началась совсем другая жизнь. Мировое турне, записи альбомов, съемки клипов и – эксперименты с музыкальными стилями. В какой-то момент они стали причиной ожесточенной дискуссии у нее на родине. Португальцы на полном серьезе обсуждали, имеет ли право Мариза, так вольно обращающаяся с классическими фаду, называться фадиштой?

Что она такое? Джазовая певица, иногда поющая фаду? Поп-звезда, отдающая дань португальской музыкальной традиции? Рок-оторва, выходящая на сцену фестиваля Rock in Rio в кожаной косухе?

Конец дискуссии положила сама Мариза, сказав, что, как ни счастлива она работать со Стингом и как ни радуют ее забитый до отказа Карнеги-холл, самым дорогим титулом для нее было и остается «Принцесса фаду», которым наградили ее португальцы. Это были не просто слова. Имея возможность выбрать для жизни почти любую страну, Мариза осталась верна Португалии.

Для португальцев Мариза – то же самое, что для нас Пугачева времен ее расцвета. Но тот факт, что иногда она приходит в маленькие заведения, чтобы послушать безвестных музыкантов, никого не удивляет. Ее привычка посещать лиссабонские Дома фаду в качестве простой слушательницы кажется иностранным журналистам эксцентричной причудой. «Я все еще учусь», – кратко объяснила Мариза. Скромная, неброская одежда, удобная обувь, в руках сумка «биркин», единственная уступка образу дивы, – в таком виде Маризу можно было запросто встретить в районе Байру Алту, лиссабонском средоточии ночной жизни. И вокруг нее не собиралась толпа, ее не осаждали просьбами об автографе и совместных фотографиях. Удивительным образом город, в котором Мариза, по выражению ее знаменитого соотечественника Жозе Моуринью, главнее Бога, стал ее тихой гаванью. Даже португальские журналисты, со времен основания газеты Diario de Noticias почитающие своей главной добродетелью злословие, избегали вмешиваться в частную жизнь самой знаменитой португалки в мире.

Впрочем, Мариза не давала пищи для светских сплетен. Один мужчина и много работы – даже самому пронырливому папарацци не удалось бы выжать из этого скандальный материал. Время от времени пресса покусывала Маризу за ее музыкальные эксперименты, но проявляла неизменное уважение к частной жизни. Все дело в том, что за Маризой закрепилась стойкая репутация «хорошей девочки»: уважает родителей, любит свою страну, чтит традиции. Португальцы многое готовы простить за патриотизм, а Маризе и прощать-то было нечего. Даже ее расставание с Жоау Педру Руелой в 2008 году прошло достойно. Никаких скандалов, громкой дележки имущества и публичных выяснений, кто прав, кто виноват. Оба ограничились официальным заявлением о неизменном уважении друг к другу.

Бомба взорвалась через три года, когда на странице Маризы в фейсбуке появилась заметка: «Я хочу поделиться с вами огромной радостью: я жду ребенка». Имени отца она не назвала. Португалия пришла в неописуемое волнение: оказывается, у Маризы есть секреты! Журналисты бросились раскапывать подробности, но близкие друзья певицы словно воды в рот набрали. Сказали только, что отец ребенка – человек известный и его отношения с Маризой весьма серьезны. Лиссабон – город маленький, да и во всей Португалии народу живет меньше, чем в одной только Москве. Но каким-то непостижимым образом Маризе удавалось довольно долго скрывать свой новый роман. Неизвестно, сколько времени публика терялась бы в догадках, если бы Мариза не приняла решение рассказать правду.

Отцом ее ребенка оказался богатый бизнесмен Антонио Феррейра, ровесник Маризы и человек со сложной, мягко говоря, репутацией. Пока Португалия обсуждала, достоин ли этот парень руки «Принцессы фаду», в прессу просочились слухи о том, что беременность Маризы протекает очень тяжело. Сводки о здоровье певицы стали на какое-то время едва ли не главной темой новостей, и в какой-то момент Мариза не выдержала – впервые в жизни она попросила оставить ее в покое.

Ребенок, мальчик по имени Мартин, родился шестимесячным – как когда-то его мать. Мало того, у новорожденного, весящего всего 800 граммов, обнаружилась тяжелейшая инфекция, и несколько недель он находился на грани жизни и смерти. Эти дни стали для Маризы настоящим адом: не имея возможности взять ребенка на руки, она долгие часы проводила, глядя на своего первенца, лежащего в инкубаторе и подключенного к аппарату искусственного дыхания. Позже Мариза признается, что самым тяжелым испытанием для нее были ежедневные возвращения домой: «Я не могла спокойно смотреть на его пустую кроватку. Я верила в Мартина и старалась не думать о том, что, возможно, она так и останется пустой».

Лишь через четыре месяца самый знаменитый португальский ребенок покинул наконец больничную палату и поселился в своей детской. «Я надела слинг, положила в него Мартина и только в этот момент почувствовала, что он по-настоящему мой, – рассказывала она журналистам. – Жизнь разделилась на две половины: до сына – и с сыном. Все стало по-другому». В ответ на вопрос, когда она планирует вернуться на сцену, Мариза рассмеялась: «Сейчас я намерена сосредоточиться на Мартине. Я так долго его ждала».

Увы, насладиться безмятежной радостью материнства ей не удалось. Когда угроза жизни Мартина миновала, журналисты принялись чуть ли не под лупой разглядывать нового избранника своей «принцессы». Ито, что они увидели, им не понравилось: оказалось, что Антонио Феррейра обладает прямо-таки уникальным даром попадать в скандальные ситуации. Собственно, о его проблемах с ангольским правосудием, замороженных счетах и судебных процессах писали и раньше. Но если до сих пор он был просто «португальским бизнесменом», то теперь его называли не иначе как «отец ребенка Маризы». Каждая новость о нем начиналась словами «Возлюбленный певицы». Имя Маризы, едва ли не впервые за всю ее долгую и громкую карьеру, начали трепать в прессе. И тогда Мариза выступила с заявлением, суть которого сводилась к следующему: Антонио Феррейра, что бы ни говорили о нем люди, пользуется ее полной поддержкой и доверием. Пресса, если хочет, может и дальше лить на него грязь, на их отношениях это никак не скажется.

Вскоре после этого близкий друг Маризы, известный португальский дизайнер, проговорился, что Антонио больше не бойфренд, а вполне законный супруг. Оказывается, молодые родители поженились еще несколько месяцев назад. Церемония прошла в присутствии членов семьи и нескольких близких друзей и держалась в строгом секрете – никаких журналистов. Из «хорошей девочки» она превратилась в женщину, для которой семья и преданность любимому мужчине важнее карьеры и репутации.

Она вернулась на сцену после многомесячного молчания – и вернулась с триумфом. Лиссабонский «Колизей» рукоплескал «принцессе фаду», а критики отметили, что в ней что-то неуловимо изменилось. Та же стройность, те же светлые волосы, тот же голос, который звучит из каждой лиссабонской таверны, и – метаморфоза, которую великий португальский писатель Фернанду Пессоа определил как «взросление через страдания».

Считается, что фаду – это музыка зрелых людей. Можно начать петь в четырнадцать, но подлинное мастерство придет лишь к сорока, когда певец в полной мере познает жизнь со всеми ее радостями и бедами. Когда Маризу спрашивали, какими качествами, кроме голоса, должен обладать хороший фадишта, она отвечала: «Голос как раз необязателен. А вот открытое сердце и жизненный опыт – да. Иеще память. Важно не забывать, где твои корни».

Сейчас Мариза ведет жизнь настоящей звезды – в классическом понимании этого слова: красивый дом в престижном районе, дорогие машины, драгоценности и постоянный шум в прессе. Она прошла долгий путь от родительской таверны Zalala до лучших концертных площадок мира. Но однажды, вспоминая начало этого пути, она сказала: «Все началось в Морарии. Может быть, здесь все и закончится. Жизнь иногда меняется так внезапно… Может быть, однажды я вернусь в таверну своих родителей и снова буду накрывать столы и расставлять бокалы для вина. Меня не пугает эта мысль. В конце концов, у меня всегда будет фаду».

Читаем на страницах журнала Биография:

 

Тэги

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *