Лиссабонские зарисовки 4. Про «Бульк».

Истории Лиссабонские зарисовкм Люди Португальские истории

В общем, товарищи, поскольку вечер сегодня по-летнему теплый, и в доме, к тому же, нашелся миндальный ликер, я не вижу причин скрывать от вас эту историю. Вы и так знаете, что я есть потерянное, заплутавшее во времени дитя братьев Маркс. Хуже-то не будет.

После мучительно тяжелой беседы с директором крупного магазина бытовой техники я поняла, что надо бы как-то сбросить напряжение. Напиться не позволила программа учета потребленной жидкости: по ее подсчетам, бутылка вина увела бы меня в глубокий минус и убила всех рыбок, которых я накопила за две недели. А мне нравятся эти рыбки. Для шоппинга было поздновато, к тому же после него — когда на самом деле тебе ничего не нужно — похмелье страшнее самогонного. Ну и я пошла в спортзал.
Пошаталась вокруг эллипсов, вяло пнула боксерскую грушу, уронила пару «блинов» — нет, не будет сегодня толку. В хаммаме из знакомых никого. Вообще в зале пустовато: вечер пятницы.
Я замотала голову полотенцем, залегла в джакузи и стала представлять, как горит проклятый магазин.
Из бассейна, прислонившись головой к бортику, за мной наблюдала хрупкая пожилая дама — из тех, что называют «божий одуванчик»: милая-премилая, улыбнулась мне. А я — ей. И вот так мы друг другу улыбались минут пять, а потом Одуванчик закрыла глаза и бесшумно сползла в воду.
Вода сказала «бульк» и сомкнулась над желтой шапочкой Одуванчика.
Спокойно, сказала я себе, это португальский Одуванчик, сейчас он вынырнет, подобно дельфину, сверкнет мокрой спиной в свете ламп дневного света и вспорет голубую гладь бассейна отточенным кролем. Или брассом. Или чем-нибудь еще, чего мне, жабе пупырчатой, никогда не постичь.
Но гладь, блин, оставалась гладью. Дельфин не выпрыгивал. Одуванчик не всплывал.
Я подумала было заорать. Но прошлым летом, когда две китаянки затеяли драку в джакузи, я уже орала. На ор пришла такая же китаянка, не говорящая, как и я, ни на каком языке, кроме родного, поглядела на драку и ушла.
Потом я подумала потянуть за шнур над табличкой «В случае экстренной ситуации потяните за шнур». Но… поймите меня правильно. Я только что каким-то чудом выжила в битве с корпоративным монстром и усвоила одну непреложную истину: корпорациям плевать на людей. А наш зал — это тоже корпорация. Значит что? Правильно. Им тоже плевать. Логика кривоватая, согласна. Но другой у меня в тот момент не было.
Поэтому я вылезла из джакузи, зачем-то надела шлепанцы и прыгнула в бассейн.
Опять же, поймите меня правильно. Иллюзий по поводу своих талантов пловчихи я не питаю — моя водобоязнь никуда не делась, и на воде я держусь чуть хуже, чем среднестатистический деревенский топор. Я просто подумала, что, может, вытащить Одуванчика и не смогу, но уж до мелкого места доволоку — по дну, значит, бассейна. А потом уже заору, дерну за шнур, начну кидаться пенопластовыми досками в стеклянную стену — что угодно.
В общем, я прыгнула. В купальнике, шлепанцах и полотенце.
Я читала, что когда человек тонет, он должен прежде всего успокоиться и попытаться принять горизонтальное положение с целью повышения плавучести. Я вообще много чего читала про плавание. И сейчас с полной ответственностью заявляю: иди сюда, автор вот этого вот «успокоиться». Я сделаю из тебя форшмак. Потому что более идиотского совета человеку, который не знает, где верх, где низ, и на каком свете он сам, придумать невозможно.
Не знаю, сколько это продолжалось. Вряд ли больше пятнадцати секунд, но они показались мне вечностью. А потом чья-то рука схватила меня за лямки спортивного купальника — славься в веках, прочный «адидас»! — и дернула вверх. Хрипло отплевываясь, я нашарила бортик бассейна и вцепилась в него с такой силой, что еще немного — и пошли бы трещины.
Та же рука отлепила от моей физиономии мокрое полотенце, и я увидела обалдевшее лицо Одуванчика.
— Ты что делаешь?? — недобро поинтересовалась она.
Тот, кто только что спас тебе жизнь, заслуживает честного ответа. Поэтому я напрягла сжавшийся до размеров грецкого ореха мозг и сказала по-португальски:
— Извините. Я думала, вы умерли.
— Чего???
Спрягать глаголы в прошедшем времени было выше моих сил.
— Вы смотрите на меня. Вы улыбаетесь. Потом вы делаете «бульк».
— «Бульк»?
— Бассейн говорит «бульк».
Одуванчик задумчиво посмотрела на меня.
— «Бульк». Какой это язык?
Я, не отцепляясь от бортика, пожала плечами. И ведь не скажешь, что русский…
— Я не умерла, как видишь. Но ты меня напугала.
— Простите. Я не умею плавать.
Одуванчик хотела что-то сказать, но передумала. Несколькими уверенными гребками преодолела расстояние до моего плавающего тапка, вернулась и осторожно, как напуганную лошадь, стала похлопывать меня по спине, приговаривая «Калма, менина, калма».
Когда мы выбрались на сушу, Одуванчик надела на меня шлепанцы и засунула под горячий душ. Потом велела снять купальник, закутала в свое сухое полотенце, и сказала:
— Спасибо.
По дороге к моему шкафчику нам пришлось сделать остановку: Одуванчик сунула мой купальник в сушку.
Как на грех, именно в этой секции переодевались после йоги ее знакомые — четыре бабуленции примерно того же возраста.
— Эй, Марта, что там случилось?
Марта разразилась стремительной речью, общий смысл которой сводился к тому, что эта «малука», то есть, я, решила, что она, Марта, утонула…
— Heart attack! — успела вставить я.
… так вот, она, Марта утонула, а я полезла ее спасать, не умея плавать.
Я думала, они будут смеяться. И они действительно смеялись. Не надо мной, мне они сказали, что я хоть и малука, но брава и вообще линда, а магазин да, надо сжечь. Их страшно развеселило слово «бульк». И пока я одевалась, сушила волосы и собирала свои вещи, они повторяли это «бульк» на все лады.
Выйдя из клуба, Марта с удовольствием вдохнула теплый лиссабонский воздух и сказала:
— Знаешь, менина, когда я действительно буду умирать, это не будет тихо. Мой «бульк» будет слышно от Лиссабона до самого Алентежу. Уж поверь!
Верю. Еще б не верить.

Тэги

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *