Сладкие апельсины: кто привез их в Европу

Кухня Кухня и вино

До начала XVI века Европа не знала, что апельсины бывают сладкими. Цитрусовые, что в изобилии росли на территории Пиренейского полуострова, были завезены сюда арабами, которые, в свою очередь, унаследовали их от Александра Македонского — он привез их в Вавилон в 325 году до н.э. из своего индийского похода. Это несколько странно, учитывая, что многие столетия Индия считалась родиной именно сладких апельсинов. Как же вышло, что привезенные Александром деревья давали кисло-горькие плоды, которые совершенно невозможно употреблять в пищу? Что произошло? 

Арабы называли и само дерево, и ярко-оранжевые плоды словом نارنج — «нарандж», что, по некоторым предположениям, является арабизированной версией санскритского слова  नारङ्ग — читается как «наранга», апельсиновое дерево. В Испании это слово трансформировалось в naranja, в Португалии стало звучать как laranja. Отсюда, кстати, и название цвета, «оранжевый» — цвета апельсина. 

Во времена арабского владычества на Пиренейском полуострове цитрусы пользовались заслуженной любовью: есть их, кисло-горькие, было невозможно, но толстая кожура, содержащая огромное количество эфирного масла, использовалась для изготовления парфюмерии, а из ароматных цветков делали, например, померанцевую воду — средство одновременно и косметическое, и лекарственное, и просто освежающий напиток для жарких дней. Мусульманские женщины, проводившие дни в роскошных, скрытых от посторонних глаз садах, считали аромат апельсиновых цветков природным афродизиаком, а плоды померанца — именно этот сорт цитрусовых рос на Пиренейском полуострове — магическими: они не тонули в воде. Этот удивительный феномен, кстати, можно наблюдать на улицах Лиссабона и сейчас — плавающие в чашах фонтанов оранжевые померанцы. Все дело в том, что во время созревания внутри плода образуются пустоты, не позволяющие ему утонуть. 

С падением утонченной, изысканной, сибаритской культуры быта, которая оказалась одновременно и даром, и проклятием исламской цивилизации на Пиренейском полуострове, значение цитрусовых стало заметно меньше. На кисло-горькие плоды вновь обратили внимание только с началом Эпохи Великих Географических открытий: оказалось, что эти «вырви-глаз» рыжие то ли яблоки, то ли еще что — отличное средство от цинги, и брать их с собой в долгое плавание одно удовольствие, засыпал в трюм и забыл, не портятся. Померанцы вез с собой Васко да Гама — в то самое путешествие, результатом которого стало открытие морского пути в Индию. 

В 1498 году корабли да Гама вошли в гавань города Момбаса — старинный арабский порт, обитатели которого поддерживали прочные торговые отношения с Индией. Местные власти прислали путешественникам подарки, в числе которых было «множество сладких апельсинов, намного больше и лучше чем в Португалии». Эти сладкие апельсины с более тонкой чем у померанца кожурой португальцы сочли индийскими. Но вот что интересно: арабы настаивали на  том, что плоды эти вовсе не индийские, а прибыли в Момбасу (это территория современной Кении) — из Китая! Для португальцев, которые рассматривали Индию как источник неиссякаемых сокровищ, всяческих редкостей и огромных богатств, это была не очень хорошая новость: сладкие апельсины могли стать товаром, чрезвычайно востребованным в Европе — наряду с пряностями и тканями. Но раз плоды это китайские, то, видимо, и торговать ими станут сами китайцы. Упадок Великого Шелкового Пути подстегнул их активность в морях, раз они возят в Африку даже апельсины!  

Оказалось, впрочем, что Васко да Гама не вполне понял правителя Момбасы. Да, китайский путешественник Чжэн Хэ со своим флотом действительно побывал в африканских и, очевидно, индийских портах, причем за 80 лет до португальцев. Но китайцы оставили саженцы, которые прижились на субконтиненте Индия, каким-то образом смешались с местными цитрусами и дали вот такой крупный и сладкий результат. 

Через двадцать лет португальский путешественник и государственный деятель Жуан ди Каштру привезет из индийского штата Гоа саженцы сладких апельсинов. Они будут посажены в Шабрегаш, в саду графа Франсишку де Машкареньяша. Менее чем через сто лет потомки этих деревьев отправятся на юг Португалии, на Мадейру, Азорские острова и в Бразилию. А также в Европу, в частности, во Францию, где благодаря династии ландшафтных архитекторов Ленотров появилось понятие «оранжерея» — крытое помещение для выращивания экзотических и капризных апельсиновых деревьев, по-французски orangerie, от orange, что значит «апельсин». Причем не просто какой угодно апельсин, но апельсин португальский, то есть, сладкий. Этот этап путешествия апельсинового дерева по Европе сохранился в болгарском, например, языке, где апельсин называется «портокал». А также в греческом — ένα πορτοκαλί, и турецком — portakal. 

«Португальские» апельсины распространились по Европе, прижились в Бразилии, сделав ее одним из лидеров по производству этого вида цитрусовых. Это как раз и есть те самые апельсины, сок которых так бодрит по утрам вместе с чашечкой кофе. А покрытые оранжевыми плодами, благоухающие деревья на улицах португальских городов — это померанцы, или, как их еще называют, «севильские апельсины». Горькие, кислые, привезенные сюда больше тысячи лет назад и видевшие, как рождалась Португалия. 

1 thought on “Сладкие апельсины: кто привез их в Европу

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *